Отправлено: 05.10.08 04:59. Заголовок: Бар "Дверь в стене". День третий.

Более чем странное место на окраине Изумрудного Города. Подпольная торговля, самая запрещенная литература и периодика, низкокачественное спиртное по смешным ценам, и даже наркотики - все это здесь.
На импровизированной сцене периодически дают концерты опальные музыканты - зачастую перед тем, как окончательно исчезнуть.
Ходят слухи, что именно этот бар является центром черного рынка, что здесь за умеренную плату прячут и лечат неудачливых оппозиционеров... Много слухов ходит об этом месте. Ни один из них не был подтвержден или опровергнут - время от времени захаживающая полиция почему-то не находит ну ровным счетом ни-че-го.
Держит бар Ореховый Сонь, пробуждающийся редко, но почему-то всегда знающий, что произошло и кто в этом виноват, а так же тихо и ненавязчиво держащий весь наркотраффик Волшебной Страны...

второй день истории

 Отправлено: 13.03.09 12:24. Заголовок: Ночь третьего дня ис..

Ночь третьего дня истории.

Волк все же зарычал. Не потому, что хотел доказать непонятно кому, что никому не позволит собой командовать, и уж точно не потому, что захотел досрочно превратиться в чучело. А просто сейчас он был раздражен и зол и иначе выразить свою злость не мог.
Он выдержал взгляд Атаманши. Пожалуй, только Сказочник знал, чего ему это стоило. Внутренний волк страстно желал оборвать этот контакт и броситься на приближенную Королевы, и вряд ли он прожил бы после этого больше минуты. Он и так прилагал все усилия, чтобы удержать внутреннего волка на цепи, а от него еще требуют не рычать! Воистину жизнь несправедлива.

Верно сказала та девушка. Вольфганг только сейчас обратил на нее внимание. На удивление спокойная и светлая, она резко контрастировала со всеми остальными участниками этого нездорового спектакля. Тоже гостья из Реальности, он встретил их уже столько, что успел привыкнуть к этому запаху и воспринимал его, как само собой разумеющееся. Спокойный голос девушки странным образом успокоил его. Шерсть волка пригладилась. Атаманша тем временем обратила свое внимание на других присутствующих, и Волк огляделся, чтобы оценить ситуацию.

Пути к отступлению тем временем были отрезаны. Это было совершенно невероятно, чтобы это место, где, как говаривали, всегда соблюдался нейтралитет, превратилось вдруг в ловушку… Впрочем, чего еще можно было ожидать. Какой уж тут нейтралитет. Гнева или обиды на Соня не было. В конце концов, в чем его можно было упрекнуть? Волк передернул плечами в ответ на предостережение. Он и не собирался сопротивляться или спорить. Сонь был здесь хозяином, а с хозяевами не спорят. Кухня так кухня. Кухня не тюрьма, кухня – это… кухня. Пройти на кухню? Хорошая идея, почему бы и нет? У кухни было одно неоспоримое преимущество – там не было Атаманши. Однако он знал, что не сделает ни единого шага, покуда не сдвинется с места Сара. Теперь они – как одно целое. Волк уже потерял одного друга и не собирался терять последнего.

Пока же головорезы гражданина Орехового раздумывали, как бы этак «сопроводить» волка, Вольфганг скосил взгляд на Чешира. Ну, и что же ты сделаешь сейчас, лидер оппозиции? Ненадежными оказались кошачьи лапы.

 Отправлено: 14.03.09 20:41. Заголовок: День третий, ночь. Д..

День третий, ночь. Движение – жизнь

Хотя бар сейчас представлял собой место, из которого любому нормальному живому (и желающему таковым остаться) созданию хотелось убраться как можно дальше, новые действующие лица развернувшейся сценической постановки неопределенного жанра лишь прибывали и прибывали. Конечно, некоторых можно понять – экстрим, бурлящий адреналин в крови… Однако опасность, не дающая расслабиться, в столь чудовищном количестве вредна сердцу. Или мозгу. Не важно, главное, что нервные клетки погибают с чудовищной скоростью.
Так что продлению жизни ситуация явно не способствовала.

Разнесшаяся по всему городу весть о происшествии в Книжной лавке и разумная мысль о том, что звери по барам не ходят, позволили Лайе узнать в одном из гостей Вольфганга. К оппозиции Вольфганг не имел никакого отношения, но и к власти нежных чувств не питал. Можно даже сказать, наоборот. Причем не абстрактной нелюбовью гражданина, благосостояние которого напрямую зависело от политики государства (все плохо!), а по каким-то личным причинам. Вспомнив об этом, Разбойница задумалась, почему оборотень не присоединился к оппозиции. Не любит чувствовать над собой власть? Понятно, мало кто любит. Но что он мог сделать один? В силу обстоятельств, все равно приходится примыкать к кому-то. Нейтралитет в такой ситуации – очень шаткая позиция.
Но это было дело Вольфганга, и только его.

Вместе с волком питейное заведение посетила еще одна особа. Лайа радостно кивнула: Красная Шапочка! Вот уж кого действительно хорошо было встретить. Сару Разбойница давно не видела и опасалась за нее. Еще бы, с таким-то родом деятельности, опасаться неприятностей нужно каждый день… К тому же, девушка отбывала заключение под стражей.
С другой стороны, если много волноваться, то какая уж тут работа?
Просто не думать. Действовать.
Это как у власти, только цели другие. Наверное.

- Лайа.
Собственное имя, сказано этим голосом.. Внутри что-то жестко и нервно заворочалось.
- Мама.
Разбойница думала над тем, как назвать родительницу дольше, чем ожидалось.. И с неожиданным для себя результатом. Наверное, стоило тоже просто сказать ее имя, отгородиться барьером.. Но, черт возьми, это как будто невозможно! Осознание этого факта приводило в ярость – бессильную, к сожалению. Ну не начнешь же кидаться стульями, право слово. К тому же, в такой приличной компании.

Сонь отправил волка и Сару на кухню. Ладно оборотень, но при чем тут Красная Шапочка? Оппозиционерка, как-никак. Или.. Будет обсуждаться что-то, что могут знать только оставшиеся?
«Не люблю секреты, - подумала Лайа, склонив голову и поглядывая на Чешира. – Тем более, от своих».
Но сейчас ее дело помалкивать и слушать. Так и за умную сойти можно.

 Отправлено: 15.03.09 21:05. Заголовок: Атмосфера накалялась..

День третий. Ночь.

Атмосфера накалялась. Недоверие повисло в воздухе, от напряжения покалывало пальцы, сжатые в кулаки в кармане штанов. Шапка боялась, в который раз за прошедший день. Казалось, страх въелся в кожу, как запах дорогих духов.
Карие глаза потемнели, став почти черными.
Кто мог ждать такого от Соня ?… Все.
Тогда почему же так колет в груди, словно опять теряешь что-то очень важное, без чего картинка прошлого кажется неполной, а может даже размытой. Но у каждого своя дорога и Сара не станет осуждать даже предателей. Просто…
"Учтем на будущее" – отношение к происходящему вырывается на лицо кривой ухмылкой, не выражая ничего кроме презрения. Маленькая вспышка чувств и губы снова сжимаются в тонкую линию, а непокорный взгляд прячется под ресницами.
- Пойдем Вольф, не стоит спорить. – Мягкое касание загривка волка, только чтобы напомнить себе, что рядом друг. Шерсть, спутанная и, конечно, мокрая, но на душе становится спокойно – хоть что-то неизменно.
- Спасибо. – одними губами, бросив мимолетный, но полный благодарности, взгляд на незнакомку. Та, кто вот так прямо выражает свои мысли, заслуживает уважения, а еще… Мало кто станет защищать незнакомого человека, что уж говорить о волке? Сара еще не знала ее имени, но светловолосая девушка уже заслужила маленький плюс напротив него в длинном списке знакомых Шапки.
Вот теперь можно и уйти, гордо расправив плечи и одарив непрошенных охранников гневным взглядом. Но, сделав несколько шагов, девушка остановилась и едва заметно кивнула Чеширу:
"Я буду на кухне ровно столько, сколько скажешь ты и не минутой дольше."
- Как думаешь, - шепотом, чтобы слышал только волк, - на кухне найдется что-нибудь съестное?
"А может не только еда. Еще что-нибудь тяжелое, что можно разбить об голову одного из этих увальней." - Сара вовсе не собиралась так легко сдаваться.

 Отправлено: 16.03.09 11:27. Заголовок: Ночь третья. Время к..

Ночь третья. Время колдовать.

Время раскололось, пораженное таким равнодушием к себе любимому и со стороны кого – со стороны Соня, который разжился шестью часами на всю оставшуюся жизнь, или на все оставшееся существование бара «Дверь в стене», или на все оставшееся время Вондерленда.

Слишком много было сказано и недосказано. Слишком мало сделано и недоделано.
Все это было неправильно.
Все предстояло менять.
И делать это в одиночку. На Орехового надежды мало – коли вошел в раж, его оттуда уже не выкурить, даже разбив чайничек. А на остальных и вовсе никакой.

Ответить на взгляд Сары Чешир решил вслух – игра в гляделки хороша, но некоторых слов Красная Шапочка пока не успела выучить.
- Когда поужинайте, найдите Герду и Питера, они недалеко. – Девочка слишком давно состояла в сопротивлении, чтобы не знать, пусть не все, но основные безопасные места Изумрудного города, так что можно было не сомневаться, она догадается направить свои стопы именно в Лавку Сладостей, а не в Королевский Сад или куда еще. – А когда найдете, садитесь рисовать карту Дворца, может пригодиться.
Чеширский кот сомневался, что древняя магия послушно придет на помощь деткам и волку, но чем Сказочник не шутит! Да и занятые важным делом оппозиционеры гораздо лучше оппозиционеров шатающихся без никакого дела.

Оставалось главное и самое непростое.
Подойдя к Маше, Чешир жестом пригласил ее встать и следовать за собой. По дороге к зеленой двери он подхватил под руку Маленькую Разбойницу, и обнял за талию Роксану, увлекая всех троих к выходу. Постепенно набирая скорость – так было проще бороться с возникшим сопротивлением и посягательством на отдельные части тела – Чеширский кот и компания приближались к зеленой двери, которая гостеприимно распахнулась перед ними. На улице была ночь – хоть глаз выколи, но этого было мало: в последний момент мужчина решительно развернул троих барышень лицом к себе, спиной по направлению движения, и так и вытолкнул их за порог. Сойдя с деревянных досок пола бара, изящные туфельки и сапожки коснулись не булыжников мостовой, а желтых кирпичей.
Фокус сам по себе был простой до неприличия, но только не тогда, когда нужно провести через дверь троих людей, которые совершенно не представляют, куда им надо, и твердо уверенны, что по ту сторону порога обязательно окажется улица Изумрудного города.
Чеширскому коту давались и не таки невозможности. И совсем неважно, что волшебство потребовало столько сил, что Червонная Королева могла сейчас брать лидера оппозиции голыми руками и даже не поцарапаться.


/Переход Атаманши, Марии Штальбаум, Маленькой Разбойницы и Чешира а дорогу ЖК/

 Отправлено: 29.03.09 19:16. Заголовок: Третья ночь, кажется..

Третья ночь, кажется. Имел пеструю жизнь. Менял флаги.

«…мои ушки! МОИ УСИКИ!» - заполошной кометой пронесся в голове Соня обрывок явно чужой мысли. Редкие приступы считывания информации из чужих мозгов обычно провоцировались у Ала крайне напряженными ситуациями.
Однако нынешняя ситуация как раз такой вот и была, поэтому удивляться Мыш не стал, а только поглядел задумчиво на захлопнувшуюся дверь и протяжно вздохнул.
Такой расклад событий был для его заведение не нов: только что куча-мала, ленивое балагурство, мыльница с музыкой и радио с танцами, а уже в следующий момент – щелчки затворово, взгляды исподлобья, ворохи доносов и пара-тройка «не-лиц» в радиусе поражения; в качестве финального аккорда к такой увертюре всегда наступало подобное коматозное затишье, когда в помещении было пусто и гулко и только в дальнем углу бара тихонько всхлипывала официантка из новеньких, совсем еще сопливая девчонка, не привыкшая к столь быстрой и радикальной смене декораций.

Сонь достал из-за стойки полотенце, вытер внезапно и запоздало вспотевшие ладони и придирчиво оглядел себя. Воротник рубашки намок и потемнел, пиджак уже успел собрать на себя всю многолетнюю несмываемую копоть помещения и более-менее пристойно смотрелись только брюки, однако в сочетании с вышеперечисленным и они выглядели слегка не в тему. Впрочем, сейчас производить впечатление было не на кого.
Коротко и неизобретательно ругнувшись себе под нос, Ал вытащил официантку из облюбованного ею угла, усадил девчонку на стул и ненадолго призадумался, какой из методов приведения в себя будет более действенным. Взвесив все «за» и «против», Сонь лениво скрутил папироску с марихуаной, раскурил ее и всучил зареванной девчонке, после чего кликнул одного из молодчиков и строго-настрого наказал проводить работницу до дома целой и невредимой.
Так или иначе на дури сидели все его работники – другими способами с барными стрессами было бы не справиться, да и, чего греха таить, сам гражданин Ореховый был отнюдь не прочь в минуту жизни трудную продегустировать свежую партию товара с Макова Поля.

Проводив долгим взглядом удаляющуюся по ночным переулкам Нашей Великой Столицы парочку Сонь испытал некоторое беспокойство на счет того, досконально ли понял Скул его наставления по поводу «целой и невредимой», но и эти мысли не задержались надолго в светловолосой голове наркобарона.
Он с омерзением скинул с себя пиджак и рубашку и сунул голову под кран. Ледяная, пахнущая ржавым железом и гнилью вода живо вернула все на свои места. Не вытирая голову, Сонь опустился на колченогий табурет и прислонился затылком к стене. Следовало хорошенько обмозговать, чем в итоге могла быть чревата сегодняшняя ситуация для «Двери в стене» и ее посетителей и что, в конце-то концов, все это значило?!

Во-первых, как Ал не старался, так он и не понял толком, чего же от него хотел неугомонный Чешир и какого Гуррикапа дался ему Звездный Меч, поскольку за всю историю Волшебной Страны он никому, в общем-то, не дался. Ни разу.
Во-вторых, гражданин Ореховый действительно переживал за воспиту… за Зефа, хотя и предпологал, что уж кому-кому, а Аллу не станется ничего до самого схлопывания пространства, а вполне возможно, что и после схлопывания тоже ничего не будет – просто обкладывать своими неизменными «массаракшами» рыжий каторжник будет уже какое-нибудь другое измерение.
В-третьих – Атаманша… Хофф нутром чуял, что есть у Роксаны во всем происходящем какой-то совсем уж свой интерес, но не мог понять, какой конкретно и это его нервировало – гражданин Ореховый вообще не любил, когда что-то, происходящее в пределах его заведения было ему не до конца понятно.

Из напряженных раздумий, сопровождаемых мучительным выражением лица – как все помнят, думать Ал Хофф был не охотник, считая это достаточно бесполезной тратой энергии в окружающем безумстве – гражданина Орехового вывело осторожное прикосновение ко лбу.
- Шеф, вы в порядке? – вторая официантка, девица бывалая, бойкая и способная за себя постоять не хуже Скула с Брэйном, озабоченно и с сочувствием смотрела на наркобарона. Она работала на Орехового уже не первый год и знала, какими конкретно усилиями ему даются вот такие домашние спектакли с тремя смысловыми уровнями.
Сонь благодарно улыбнулся и открыл глаза. В прикосновении узкой надушенной ладошки ко лбу были нежность и мягкость – продукты в Волшебной Стране дефицитные и редкие, и пусть Ал лучше многих знал, что все это участие сполна оплачено им из собственного кошелька, это было приятно.
- В порядке, красотуля, в порядке. – он поцеловал девушку в плечо и с сожалением заставил себя этим и ограничиться; силы ему еще были нужны на менее приятные дела. – Ступай домой, дядя Ал закончит уборку самостоятельно.
- Да ну? – язвительно хмыкнула девушка, и Сонь с некоторой оторопью понял, что вряд ли знает, как ее зовут. – Хреново выглядите, шеф. Лет на сорок, я бы сказала.
- Зато ты все хорошеешь. – героически не поддался Ал на провокацию и кивком указал официантке на дверь. – Ступай, хорошая моя. Это не просьба.
Знакомые металлические нотки заставили девушку быстро боевой настрой растерять и, чуть возмущенно цокая каблуками, удалиться.
Сонь тем временем бросил на себя беглый взгляд в зеркало и страдальчески сморщился. К своей внешности бармен относился болезненно, и поэтому залегшие под глазами тени и заострившиеся черты лица, с головой выдававшие, насколько он уже немолод и устал, здорово подпортили гражданину Ореховому и без того не радужное настроение.
К тому же без рубашки выглядел Ал плачевно – даже приглушенное освещение бара не могло скрыть болезненной худобы Мыша и неприятного вида шрамов, наследства того славного времени, когда за титул наркобарона с ним еще осмеливались соревноваться. Утешал только тот факт, что у бывших его противников не было даже шрамов – на мертвецах, как всем известно, раны не заживают.

Ал решил настроение себе не усугублять и, вновь прикрыв глаза, вернулся к размышлениям.
В-четвертых, собственно, тоже была Атаманша. Сонь только тому и порадовался, что на данный момент Роксана его не видит – это было бы особенно обидно.
Ал слегка злился на Чеширского – в самом деле, оппозиция оппозицией, но сорвать ему такой потрясающий флирт, такое восхитительное развлечение, такую струю свежего воздуха в здешней затхлой атмосфере – это было нечестно.
Хотя кто бы уж про честность говорил.
Женщин Сонь знал хорошо, настолько хорошо, что иногда даже умудрялся с ними заскучать (хотя кто бы мог предположить, что такое вообще возможно). Практика его показывала, что все они здесь, в этом месте, именуемом Самой Лучшей Страной, уязвимы, и именно на этой уязвимости можно и нужно было играть, если хотел достигнуть желаемого. Ал даже подозревал, что и к Ее Величеству при желании можно найти подход, но вот это благое начинание он предпочел оставить кому-нибудь другому, менее нервному и более рисковому. Сам гражданин Ореховый придерживался той нехитрой истины, что женщина все-таки должна напоминать женщину, а не робота в гимнастерке.
А вот Атаманша из всех его внутренних списков и классификаций выбивалась, и выбивалась изрядно. Во-первых, она была хороша собой, а хорошенькая женщина в Волшебной Стране была объектом не то чтобы исчезающим, но редким. Во-вторых, она была женственна, и никуда эту свою особенность не могла деть, не взирая на жесткие интонации, бряцание оружием и командный голос. И, наконец, в-третьих, Ал пока не смог раскусить, где же ее болевая точка, свободная от бесконечной и непробиваемой брони, которой, как он подозревал, рано или поздно обрастали все, кто хоть сколько-нибудь долго общался с Ее Величеством.
В общем, Ал Хофф был в высшей степени заинтригован и слегка раздосадован столь быстрым окончанием вечера.
Впрочем, он знал, что окружающий мир достаточно тесен, и любые встречи в нем – всего лишь вопрос времени.

А что будет дальше…
Гражданин Ореховый поднялся, с хрустом размял пальцы и внезапно его осенило, что официанток-то он по домам отправил, а вот на кухне его заведения отнюдь не так пусто, как хотелось бы.
Гости. Увлеченный приятнейшим в мире занятием – саможалетельством – Ал напрочь забыл про водворенных в кухню Сару и Волка, и с ними определенно надо было что-то делать.
Бармен встряхнул мокрой шевелюрой и навесил на лицо дружелюбную улыбку сытого каннибала. Как бы там ни было, шоу должно продолжаться. Шоу ВСЕГДА должно продолжаться, на то оно и шоу.
- Дамы и господа! – элегантным жестом Ал открыл дверь импровизированной камеры предварительного заключения и кивком велел заскучавшему Брэйну сидеть-бояться. – Вы совершенно свободны, как мне кажется. Однако, надеюсь, это хамло вас не обижало? Вы нашли хоть что-нибудь съедобное?

Хофф прекрасно понимал, какого рода мысли о его персоне бродят сейчас в прелестной головке юной революционерки и даже попытался ощутить некоторый укол совести, но – ничего не получилось.
Ал Хофф, продаваший все и всех с незапамятных времен за сходную плату, собственную совесть продал в первую очередь и, кажется, за бесценок.

 Отправлено: 30.03.09 09:12. Заголовок: Ночь. Третья. Краем..

Ночь. Третья.

Краем глаза Волк еще успел заметить, что сделал Чеширский кот, и очень этому удивиться. Он ожидал, что Атаманша не потерпит такого нахальства по отношению к своей персоне, и ждал, что вот-вот на пороге появится злющая начальница дворцовой гвардии. Однако этого не произошло, чему Вольфганг удивился еще больше. Ему даже захотелось подойти к двери и выглянуть на улицу, чтобы поглядеть, что же такое там творится между этими двумя, однако к этому моменту их с Сарой уже мягко, но настойчиво затолкали на кухню, и ему оставалось лишь смириться с тем, что окончание спектакля пройдет без них.

Самым странным, решил он, было то, что их с Сарой действительно накормили. Это было последнее, чего Вольфганг мог ожидать от данной ситуации, но брезговать дармовой кормежкой не стал – он и так не ел уже два дня, и неожиданное угощение пришлось весьма кстати. В него даже никто не удосужился подсыпать отравы.

Их охрана молча и ненавязчиво сидела на каких-то ящиках и успешно притворялась мебелью, однако обсуждать что-либо в ее присутствии Волку все равно не хотелось. Он все же сменил облик обратно на человеческий. Слишком долго быть зверем среди людей было тяжело. Это его нервировало. Конечно, его самочувствия это не улучшило, впрочем, бывало и хуже.

Спустя еще некоторое время Вольфгангу начало казаться, что про них элементарно забыли. За дверью в главный зал бара было тихо, да что там, чуткие уши волка не улавливали даже намека на разговор.

- Похоже, там никого нет, - заметил он и посмотрел на Сару. – Как думаешь? Может, нам уже можно выйти?

Как раз в этот момент распахнулась дверь, и на пороге возник сам хозяин бара, какой-то малость потрепанный и разом потускневший. Вольфганг мог бы даже предположить, что было тому причиной.
- Дамы и господа! – сообщил Сонь. – Вы совершенно свободны, как мне кажется.
- Неужели? – буркнул Вольфганг, гадая, стоит ли расспрашивать гостеприимного хозяина, что же все-таки это было. То есть, все это. Он сомневался, что получит вразумительный ответ, тем более, что хозяин больше внимания уделял Саре, поэтому Вольф просто ответил:
- Мы тут съели, что нашли. У вас, конечно, замечательно, но если нас никто не собирается сдавать правительству, я должен найти Герду, - он мельком глянул на Сару: какие у нее планы? Чешир вроде бы к ней обращался, когда говорил о Герде, значит, девушка могла знать, где она. Но Волк мог бы отыскать Герду и сам. Она не так давно ушла отсюда, и он вполне еще мог без труда найти ее след.
В последний момент он все-таки не удержался и спросил:
- Куда они ушли? Чеширский кот и Атаманша? Что здесь произошло?
Черт возьми, он должен был понять, что здесь происходит, иначе ему так и предстояло блуждать в темноте.

 Отправлено: 08.04.09 13:06. Заголовок: Уже давно пробили по..

Уже давно пробили полночь склянки, луна, как медный грош, сияет в вышине. Третья ночь, yes.

/переход с Алисой с Дороги ЖК/

Во входную дверь бара постучали. Не так, как стучат, прося разрешения войти, а скорее, так, как предупреждают, чтобы отошли от двери. Других вариантов при таком стуке просто не допускается.

Совершив небольшой акробатический номер, Герман вошел в бар, не выпуская из рук драгоценной ноши. При этом даже умудрился не хлопнуть дверью, придержав ее ногой.

- Маэстро! "Ботл виски", поздний ужин или ранний завтрак и, желательно, кровать на втором этаже, куда можно устроить девушку, пока она не придет в себя, - попросил Герман. Именно попросил, а не потребовал, как могло бы показаться по заданному его появлением тону.

Прим. администрации: Герман, а будете продолжать производственный саботаж - лишу премии и одной из голов! Мое Величество.

 Отправлено: 08.04.09 22:17. Заголовок: Время прошло быстро...

Время прошло быстро. Толи Сара так увлеклась нехитрым ужином, толи после унылой тюремной атмосферы жизнь оказалась слишком быстротечной. Но не прошло и получаса, как дверь кухни отворилась, пропуская их гостеприимного хозяина.
«Сонь» - горьковатый вкус презрения перебил приятное послевкусие ужина. В желудке, наконец, было хоть что-то и теперь клонило в сон, что полностью отбивало охоту съязвить на шутовскую речь Орехового. По-большо счету, можно было отправиться домой и немного поспать. В ближайшее пару часов Чешир все равно не появится, но вот Вольф… Он же, наверняка, беспокоится о Герде.
Девушка неохотно встала с табуретки.
- Спасибо, за ужин. Но нам пора. – Холодный взгляд черных глаз говорил намного больше любых слов. В отличие от Волка задавать вопросы Шапка не стала. Зачем, если ответы на них собеседнику все равно не известны? Мало кто в этом городе мог похвастаться, что знает какие мысли бродят в голове Чешира и Сонь точно не входил в их число. Да и сама она не знала, что задумал их предводитель, но куда идти знала.
- Идем, Вольф. Пока сюда не заглянул еще кто-то из королевских прихвостней.
---/ Лавка сладостей

 Отправлено: 09.04.09 18:21. Заголовок: Ночь третьего дня O_..

Ночь третьего дня O_o. ...мы не знаем, зачем на деревьях листья. И, когда их срывает Борей до срока, ничего не чувствуем, кроме шока.

- Вы съели, что нашли? - ужаснулся Хофф, доподлинно знавший, что конкретно можно найти в бесконечных недрах барной кухни. – Надеюсь, вы это перед тем убили… И термически обработали. И оно вас при этом не покусало.

Ал сладострастно зевнул и какая-то часть его мыслей унеслась безнадежно-далеко, в уютные фарфоровые стены его внутренней Монголии. Бармен хотел спать. Вообще Сонь всегда хотел спать, но после таких стрессов и, тем более, мучительных размышлений с сотней неизвестных, оное желание усиливалось тысячекратно.
Но ему не суждено было сбыться, и Хофф это прекрасно понимал – уже давно Вондерленд не был тем местом, где исполнялись хоть какие-то желания, не говоря уже о сокровенных.
Сонь с искренним интересом посмотрел на Сару, точнее, на ее макушку – иное при вопиющей разнице в росте было бы затруднительно. Девушка подняла глаза, буркнула что-то похожее на «спасибо, я пешком постою» и наградила гражданина Орехового взглядом столь красноречивым, что при его помощи можно было бы отравить суточную норму питьевой воды пары-тройки кварталов.
Вслед уходящей гостье Ал глядел с уважением, чуть склонив голову и приподняв одну бровь, потом, однако, спохватился и понял, что вот уже целых десять секунд, как он выпал из образа и надо бы впадать обратно, приблизительно как Волга – в Каспийское море.
- Не исчезайте, о прекрасная! – Хофф рванул к двери, высунулся наружу и застыл на пороге средоточием раскаяния, картинно воздев руки к низкому несказочному небу. - Вернитесь, я все прощу! Простите, я все верну! - но силуэт девушки был уже едва различим на фоне покосившихся окраинных домишек. – Ушла. – констатировал Сонь, возвращаясь в помещение и ежась от ночных заморозков. - Ну вот куда ей ночью по нашему району одной бегать, а? Ох уж мне эта юность, эта категоричность! Вот я в ее возрасте…
Ал потянулся, полез за стойку в поисках свитера и тут же вылез обратно в компании искомого атрибута одежды и внушительного пинка от внутреннего голоса, который ехидным тоном не замедлил сообщить, что «в ее возрасте» Сонь беспробудно и клинически спал, продирая глаза только тогда, когда Шляпник, по доброте душевной, впихивал в него еду и вливал чай.
Волк меж тем ввиду возраста ли, жизненного опыта или просто склада характера был настроен более рационально и явно хотел как-то просветить для себя ситуацию, прежде чем уйти без шапки в ночь холодную, в связи с чем и погреб сознание бармена под толстым-толстым слоем вопросов, более всего похожих на риторические.
- Кто эти люди? Где мои вещи? – в тон Вольфгангу патетически продолжил Сонь. – Кто мерил Стрип? Кого бил Клинтон? Кто подставил кролика Роджера?! О чем это я?..
Тут он, наконец, сообразил, что время-то идет, равно как идет и Красная Шапочка по недружелюбным и очень патрулируемым улицам города в гордом и небезопасном одиночестве, и совершил свой собственный гражданский подвиг – стал серьезным без видимых мотивов на целых несколько минут.
- Так… Ладно, по пунктам. – Ал вздохнул и влез в свитер, явно связанный каким-то ополоумевшим растаманом в момент жесточайшей обкурки. – Они ушли туда, откуда не факт, что вернуться. Это все, что я могу сказать по первому вопросу, поскольку, уважаемый, все это совершенно не моего ума дела и не особенно меня касается, а я вмешиваюсь только в то, что имеет ко мне хоть какое-то отношение… Да и то, если на этом категорически настоят. А вот со вторым вопросом все интереснее. – Хофф вновь нацепил на нос очки и стал разительно похож на какого-нибудь преподавателя математики в колледже для особо одаренных детей. – Потому что это, насколько я понимаю, касается ровно всех, кто здесь присутствовал. И даже тех, кто отсутствовал. А произошло, мой дорогой гость, что-то не совсем хорошее и, вполне возможно, даже трагичное. Посудите сами, если между собой начинают разговаривать не только посредством ультиматумов представители двух разных шахматных команд… И при этом не образуются моря крови, горы трупов и толпы повешенных – значит, где-то что-то пошло совсем не в том направлении, в котором кем-либо ожидалось. И в игру вступили уже гроссмейстеры.
Заложив руки за спину, Сонь прошелся по помещению, выудил из одной из пепельниц более-менее целый чинарик и раскурил его, кривясь от вкуса вондерлендского табака.
- А когда в игру вступают гроссмейстеры, пешкам вроде нас с вами неплохо было бы помнить, что их не интересуют ни пешки, ни ферзи, и даже сам исход партии. У них свои резоны и своя игра, и вот эта-то игра и представляет собой основную сферу интересов тех, кто действительно обладает властью. Конкретно здесь и сейчас были сданы карты. Или, если хотите, разыгран некий гамбит. То, что будет дальше зависит от нас настолько мало, что я бы даже, наверное, расстроился, если б мне не было настолько наплевать… У меня, видите ли, есть чайничек и некоторое количество воспоминаний, и все, что кроме – маловажно. Выделите основное, Вольфганг, и встаньте перед этим основным на манер бетонной стены. Может, получится сохранить и сберечь. А может и не получится… - дотлевшая сигарета обожгла пальцы, и Сонь небрежно растер ее подошвой по дощатому полу. – В любом случае, стоит попробовать. И, безусловно, стоит сейчас догнать мамзель Революцию-во-плоти, а то здешний сброд особенно церемониться не станет. Берегите то, что сможете, господин оборотень. В том числе и свои смешные книжки… В них иногда попадается кое-что интересное.

Сонь еще раз зевнул. Чайничек манил все сильнее и очень хотелось рухнуть плашмя на пол, чтобы встать с него уже крошечной мышко й, которой ни до кого нет деле и, что самое главное, до которой никому нет дела. Уснуть, и видеть сны… Неоновые, светящиеся, желанные…

Но в этот момент дверь распахнулась, являя зрению собравшихся Страшного Дракона (одна штука) с бессознательной девицей (одна штука) на руках.
«У меня тут медом намазано?» - рассеяно подумал Ал, меланхолично обозревая весьма двусмысленную парочку.
- Как там в Ливии, мой Постум, или где там, неужели до сих пор еще воюем?.. – вместо приветствия вопросил бармен, оглядывая одеяние Германа. – The war is over, министр. Прератите пускать еропланы под откос! – Сонь хотел добавить еще что-то, но тут раскрыл рот Бармаглот и начал желать странного.
Ал чуть не сел на пол и только и смог, что вручную вывести челюсть из состояния левитации.
- Герман… - страшным шепотом поинтересовался он у дракона. – Вы зачем так долго летали над Маковым Полем без респиратора? Я бы, может, и рад был бы предоставить столь высокопоставленному посетителю лучшую комнату на втором этаже своего заведения, если бы оно по недосмотру не помещалось бы в ОДНОЭТАЖНОМ здании.

Гражданин Ореховый мог бы ерничать и дальше до бесконечности, если бы в этот самый момент ему не показались бы странно знакомыми явно слишком коротенькое для девицы голубое платьице и аккуратно завитые локоны… Не говоря уже о передничке.
Когда-то в его кармашках очень сладко спалось – едва ли не слаще, чем в прежнем чайничке, тем паче что в них всегда можно было найти кусочек конфеты или крошки от пирожного.
- АЛИСА? – Ал вытаращил глаза и схватился за сердце, поняв, что не ошибся. – ТЫ? Ты…
Прекрасно выглядишь? Ужасно выглядишь? Повзрослела? Возмужала? Выпила слишком много из пузырька с надписью «Яд»? Переросла собственное платьице?
Пока гражданин Ореховый выбирал, что именно сказать, его взгляд остановился на безвольно болтающихся руках мисс Лиддел, перехваченных на запястьях пожелтелыми бинтами и Ал увидел то, что до того момента было скрыто от зрения длинными рукавами.

- Сторчалась?!!! – и вот тут Сонь, не единожды видевший такие вот точечки на локтевых сгибах и прекрасно знающий, о чем они свидетельствуют, понял, что пришли последние времена и лучше было бы, если б они ушли обратно, слишком уж обидно и несправедливо все оказалось в итоге. – Сударь, признавайтесь, это вы сторчали мою Алису? Если да, то я вас убью, потом найму лучших лекарей, откачаю, заштопаю и опять убью. И так несколько раз. Да положи ты ее уже, дубина чешуйчатая! – заорал Ал не своим голосом человека, вышедшего первый раз в жизни из спасительного анабиоза бездумья.
Быстро бросив на пол свой плащ (бархат, золотое шитье, пошито на заказ в лучшем ателье города), Хофф дождался, пока Герман опустит на него свою бесценную ношу и опустился у изголовья, параллельно выуживая из кармана брюк (откуда там только что бралось?!) ампулу с нашатырем.
Отбитая верхушка закатилась куда-то под стол и воздух в помещении наполнился отвратными парами аммиака.
- Просыпайся, Алиса. – жалобно произнес наркобарон. – Пришло время пить чай…

 Отправлено: 09.04.09 19:49. Заголовок: День третий. Ночь. Я..

День третий. Ночь. Я умерла и попала в бар!


Отдохнешь тут. Как же! Размечталась, деточка.
А ведь так хорошо все начиналась. Шаги Германа убаюкивали, отпуская уплывшее сознание в неизведанные дали. Но разве добрые люди дадут поспать? Да и где тут найти добрых людей?!
Мало того, что орут на оба уха, так еще вонючую гадость под самый нос суют!

Алиса выразительно поморщила носик и замахала руками. При этом наблюдательный свидетель сих событий мог бы заметить, как точечки, те самые, которые три минуты назад так шокировали товарища Орехового, исчезают, тают, не оставляя по себе даже воспоминаний.

Наконец мисс Лидделл соизволила открыть глаза. И для чего? Только затем, чтобы лицезреть взволнованную/возмущенную/встревоженную/восторженную физиономию. И физиономия эта почему-то казалась знакомой.

- Соня! – Самозабвенно провозгласила девочка и крепко обняла виновника торжества за самую шею.

Как бы ни была взволнована Алиса встречей с зверушкой из прошлого, эмоции не помешали ей отметить некоторые изменения, которые претерпел мир вокруг. Воздух стал малопригодным для дыхания, а цвета померкли и стали столь унылыми, что никаких иных мыслей, кроме как грез о веревочке на гвоздике не вызывали. Мир вокруг почему-то стал более реальным, чем была Реальность последние десять лет.
За долгие годы порочной практики, девушка настолько сроднилась с наркотиком, что отсутствие оного в организме переворачивало все с ног на голову. Если бы мисс Лидделл знала, чьих лап была магия, то коварный лидер оппозиции остался бы без хвоста!

 Отправлено: 09.04.09 21:49. Заголовок: Ночь третья. Где-то ..

Ночь третья. Где-то около шести часов.
Герман внял лишь одной просьбе Орехового. Костюм его сменился на одежду менеджера на отдыхе после рабочего дня - форму сменили ботинки, темно-синие брюки, кремового цвета рубашка без галстука, с расстегнутыми двумя верхними пуговицами и пиджак в тон брюкам.
- Отсутствие второго этажа в заведениях, подобных вашему - значительная недоработка. Мы с этим боремся, в той мере, в которой позволяют государственные дела, - проговорил Бармаглот, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. А затем грустно улыбнулся. - Ну забыл я. Тяжелый день, ценный груз, мысли совсем не там. И все же, я рассчитываю на вашу помощь и на то, что мне организуют что-нибудь выпить.

- Нет, кололи ей всякую гадоть в Реальности, я по мере сил Алису тут оберегаю. есть ангелы-хранители, а драконов-хранителей видели когда-нибудь? Вот и я сам в первый раз, - легко огрызнулся он на истерические вопли о "сторчавших" Алису.

Надо отдать Ореховому должное, на просьбу о помощи от отреагировал адекватно. Хотя и слишком бурно. Герман с благодарностью принял поммощь соня, хотя, положив Алису, не преминул ненадолго задержаться около уха наркобарона.
- Ночью любить окружающих, конечно сложно, но давай не зарываться. МышЪ, пусть и редкой наркотической породы все равно меньше одного зуба дракона.

Прежде чем Герман успел попросить дать Алисе поспать, она была злостно приведена в чувство. Голос у девушки был настолько бодрый, что Герман даже воздержался от пошлых шуток на тему обращения к Ореховому в женском роде.
- Добро пожаловать обратно, Алиса. Извини, опять тебе не дали толком отдохнуть. Познакомься, это Сонь Ореховый. Я слыхал, ты с ним уже знакома. Но он, думаю, немного изменился с тех пор, - политкорректно прокомментировал происходящее Бармаглот.

 Отправлено: 17.05.09 05:43. Заголовок: Ночь третьего дня. Х..

Ночь третьего дня. Хорошие девочки после смерти попадают в рай, а плохие - куда хотят.

- Алисочка! - голос Соня предательски задрожал, хотя вот это-то, конечно, мало кого могло впечатлить. Гражданин Ореховый потому и держался на плаву дольше и прочнее многих, что его таланты к лицедейству давно уже стали притчей во языцех во всех криминальных и охранительных структурах Изумрудного Города.
И даже сам Ал время от времени не мог разобрать, где кончается игра на публику и начинается настоящий Ал Хофф. Если он вообще где-нибудь начинается. И если он вообще настоящий.
"Мы тут все какие-то выдуманные. - сформулировал наконец наркобарон для себя мысль, давно уже болтавшуюся где-то на задворках мозжечка (в наличии у Мыша мозга сомневался даже он сам) - Но выдумали нас из рук вон плохо. И из ног вон скверно. И из мозга вон отвратительно. Даже сомневаюсь, стоило ли вообще вот так вот выдумывать..."

Алиса тем временем сопела Соню в шею и Ал от такого поворота событий несколько смутился - ну, он-то, конечно, помнил Алису Лиддел милым невинным существом в рюшечках, кудряшечках и даже от пубертатного возраста далеким, но сейчас-то все было несколько иначе. Вот и Герман, Гуррикап его итить, смотрит на девушку такими глазами, что к гадалке не ходи, ясно, как он в следующее мгновение посмотрит на самого Ала...
В бар "Дверь в стене" вернулась прежняя благословенная двусмысленность.
Сонь хмыкнул и решил, что наконец-то можно выдохнуть.

- Я не просто редкой породы, - гордо изрек Ал, поднимаясь во весь свой не слишком маленький рост и одновременно поднимая Алису, впрочем, достаточно целомудренно, чтобы не дать обвинить себя в совращении малолетних. – Я, можно сказать, уникален. Я – мышка-дверушка, если переводить дословно с одного неведомого здесь языка на другой, не менее неведомый. И я не зарываюсь. - он посадил мисс Лиддел, внезапно лишившуюся следов наркозависимости на руках и обретшую восхитительный, столь привычный в этих краях серо-зеленый оттенок, на стойку и поцеловал в макушку. - Я, в лучшем случае, закапываюсь. На работе или в землю. Хотя в землю – это не всегда лучший случай...

Сонь приготовился уже произнести очередную свою мозгодробительную речь в лучших традициях постоянных клиентов Московской Психиатрической Больницы им. Алексеева, (бывш. Кащенко), но, как обычно, вовремя вспомнил, что никто, включая него самого здесь знать не знает ни кто такой Кащенко, ни кто такой Алексеев, ни в чем состоят их заслуги передж Отечеством, ни даже для чего нужны психиатрические больницы, хотя если бы Ее Величество подумала об организации такого вот департамента, без работы бы он не остался...
Поэтому Сонь молча выбил об колено пострадавший от знакомства с полом плащ и водрузил его на вешалку, после чего обернулся к Герману и, подобострастно осклабившись, чуть склонил голову.
- Министр, сегодня у всех в радиусе поражения испарениями с Макового Поля выдалась не самая простоя ночь. Поэтому не будем о грустном и забудем о старых обидах. Вы же знаете, насколько я вне себя от счастья всякий раз, когда в мое скромное заведение наведываются ближайшие сподвижники Ее Величества!

С Германом следовало вести себя осторожно. Поговаривали о нем самые разные вещи, часто - диаметрально противоположные, а если даже НАРОД (надпись большими буквами, транспарант) не в силах вынести о ком-то единодушного мнения, то с таким товарищем надо держать ухо востро. Потому как даже Сказочнику, скорее всего, неведомо, чего от такого типа ждать.
А ну как огнем пыхнет? И хрен с ним с хвостом, но заведение же спалит! А где потом брать денег на отстройку?
- Ваши мысли совсем не там? Совсем не где, можно уточнить? - Ал пододвинул дракону стул, приглашая присаживаться, потому как что-то ему подсказывало, что гости у него не полчаса. - Гоните их, министр, от них один вред и ни одной пользы. А! Вот, собственно... - Хофф сообразил, о чем не успел спросить. - Чем, как говориться, обязан, если, конечно, это не Государственная Тайна?

В ожидании ответа на вопросы Ал вернулся к стойке с восседающей на ней Алисой.
- Деточка, ты чего-нибудь хочешь? - озабоченно поинтересовался бармен, уже сообразивший, что если девушке и стало лучше, то на какой-то странный манер, от которого, как здесь водится, никакого удовольствия не получишь. - У меня, кажется, где-то конфеты были...

Через несколько секунд сосредоточенного копания в недрах подстоечного пространства на свет был извлечен кулек со слипшейся карамелью. Увы, ничего большего Ал предложить не мог - конфеты не входили в список наиболее заказываемых в баре продуктов.

 Отправлено: 17.05.09 23:30. Заголовок: Ночь третьего дня. А..

Ночь третьего дня. А умным девочкам, по традиции, приходится хуже всех!


Обретя точку опоры в виде барной стойки, на которой можно было даже прилечь, Алиса попыталась освоиться с новым взглядом на окружающую нереальность.

При ближнем рассмотрении мир вокруг ей не понравился окончательно и бесповоротно. Мисс Лидделл едва ли могла похвастаться знанием Реальности – в нежном возрасте все вокруг расцвечено в мажорном спектре радуги, юность же прошла в едком кислотном неоне наркотических грез; но вот сейчас девушке подумалось, что Страна Чудес переняла у Реального мира все его самые неприглядные стороны. Алисе не приходилась бывать в лондонских притонах, но здравый смысл (Алиса и здравый смысл – воистину неисповедимы твои пути, Сказочник) подсказывал, что они показались бы роскошно отделанными дворцами в сравнении с «Дверью в стене».
Обшарпанные стены, когда-то были изумрудно-зелеными, сейчас же радовали проплешинами штукатурки, а местами и вовсе голой кладкой. Все остальное было решено в том же ключе – шедевр интерьерного искусства от самых демократичных дизайнеров господина Времени и леди Разрухи. Воздух бара был густ запахом алкоголя, «свежей ветер» с улицы, подгоняемый многочисленными сквозняками пах едким дымом и безысходностью.

«Что же…»
Незаконченную мысль опередило осознание возможных перспектив. Перед внутренним взором предстала Волшебная страна такой, как она была в светлых детских воспоминаниях, даже лучше, много, много лучше (или это так казалось на контрасте). А еще пришло понимание, какую цену придется заплатить. И цена эта не показалась завышенной.
«Сонь, милый забавный зверек без царя в голове, у тебя будут все чайнички, которые ты только пожелаешь.» - Алиса посмотрела на дракона. Она хорошо помнила этот взгляд, пусть в те времена так смотрели не на нее; она прекрасно понимала… больше, чем хотела бы. – «Мне жаль, Герман, мне действительно жаль. Тебе придется нелегко, но, и я верю в это, ты справишься. Люби тот мир, который нарождается в наших надеждах!»

- Я поняла! – Оторвавшись от созерцания карамелек Алиса с грустным задором в глазах посмотрела на Соня. – Ты в сговоре с Королевой, и тебе приказано меня отравить! Мне больно тебя разочаровывать в лучших устремлениях, но план провалился. Видишь ли, меня давеча напоили драконьей кровью, так что понадобится по крайней мере хорошо отравленное яблоко. Случайно не найдется в закромах родины?
Рассмеявшись легко и искренне, словно больше повода для улыбки не представиться, мисс Лидделл слезла с импровизированного стула, и нетвердой походкой направилась к дракону.
- Ничего, я еще успею отдохнуть. – Алиса обняла Германа - пусть это было против всех возможных правил приличия, но едва ли кто-то в сложившихся обстоятельствах стал бы осуждать ее, или читать нотации. – Спасибо тебе!

 Отправлено: 19.05.09 13:17. Заголовок: Ночь третьего дня. И..

Ночь третьего дня. И все!

Мысли Германа, как верно заметил бармен, были довольно далеко от этих мест. Дракон, казалось бы, самое могучее и знаменитое из всех сказочных существ, чувствовал себя прижатым к полу и раздавленным. Казалось, все страдания и лишения (с точки зрения ящера-эгоиста, всю свою жизнь до воцарения Гингемы положившего на то, чтобы ему, любимому, было хорошо) сейчас собрались в один свинцовый шар. Шар этот, вплавленный в хвост Бармаглота, уже висел над пропастью и грозил утянуть в эту пропасть и самого Дракона.

А на самом краю пропасти стояла девочка. Девочка с тесаком, которая могла отрубить хвост, с висящим на нем грузом, лишив тем самым Бармаглота чести и достоинства (надуманных, конечно, но все). Зато живой, как говорится.

Блуждающий взгляд дракона в человеческом облике скользнул по бару, отмечая малейшие детали вроде паутины в углах, грязных потолков и прочие мелочи, от которых часть самого Германа, привычная к красоте и порядку, страстно желала стерилизовать это место очищающим пламенем. Впрочем, этой части суждено было отправиться в метафизическую пропасть вместе с метафизическим же хвостом.

Жаль только, Сонь трещал как пулемет, отвлекая от мыслей от сути его, Германова бытия. Сейчас для таких мыслей было самое лучшее время. Самое лучшее время для них, чтобы тоже отправиться в тот самый хвост. Тем не менее, Сонь все равно говорил много.

На долю секунды Герман даже решил надеть характерную кожаную шинель с красной повязкой на рукаве и попробовать заставить того замолчать. Картина этого особенно ярко нарисовалась перед мысленным взором дракона, когда того обозвали сподвижником Королевы.
- Ну, какой же я сподвижник Её Величества? Так, мелкая сошка, да и то не верная, - благоразумие взяло верх над эгоизмом, призывавшим за такое сжечь весь дом, а хозяина сожрать тут же, на месте, без дальнейших разговоров. – Сподвижник бы потащил Алису на ковер к Высокому Начальству, как и было приказано.

Диалог начал приобретать вид осмысленного, и Герман с удовольствием присел на предложенный ему стул. Ал, как раз, подкинул очередную порцию вопросов, требующих ответов, и повернулся к Алисе. Между ними грозил состояться интересный разговор

- Собственно говоря, я уже ответил. Я не могу и не хочу тащить Алису на ковер к Её Величеству… - Герман, не договорил, поскольку растаял в объятиях девушки, самой лучшей девушки в обоих известных дракону мирах. Неужели, неужели Алисе стало хоть немного лучше?

Герман чувствовал себя как подросток, которому девушка впервые ответила взаимностью. Может, теперь он и не простой похититель принцесс, а действительно смог сделать что-то Большее.

 Отправлено: 26.05.09 23:51. Заголовок: Ночь третьего дня. Н..

Ночь третьего дня. Нет, это - не вальс, это - просто печальный рассказ с несчастливым концом (с)

"Герман не может думать, что я трещу, как пулемет..." - вдруг ни с того, ни с сего подумалось Соню. - "Здесь не бывает пулеметов. Кстати, интересно, что вообще означает это слово?"
Но на мысли не было времени, к тому же, как уже не раз упоминалось, думать Ал не любил так же сильно, как любил спать.
Но - увы, увы! - наркобарону приходилось бодорствовать, и окружающая ирреальность оскорбляла его как человека и парохода одновременно, награждая позорными эпитетами и подозрениями в падении ниже уровня подпола, прямиком в объятия семерых подземных королей.
А может и еще ниже.
Сонь приподнял светлые брови, скрестил на груди руки и решил, что пришло самое время, только не выпить чаю, а обидеться.
Нет, даже не обидеться - оскорбиться, до самой глубины души, трагично, с обилием театральных пауз, высоких слов, низких намерений и прочих "ружей на стене", коим непременно надлежит выстрелить в окончании спектакля.
И гражданин Ореховый оскорбился. В течение следующих минут Сонь последовательно менял цвета, хватался за голову, горло, сердце и подручные предметы, ухитрился походя расколошматить пару стаканов и в конечном счете остановился на том, что обнял Германа, как родного и возрыдал на драконьем плече крокодиловыми слезами.
- Министр! За что она меня так? - всхлипы у Ала получались особенно хорошо и надрывно. - Я, можно сказать, от чистой души... От всего сердца! От печени, можно сказать, оторвал, а мне - нате! Распишитесь, гражданин Ореховый, вас всего и сразу заподозрили в работе на кого-то кроме собственной персоны. - чуток поразмыслив, Ал решил что сморкаться в рукав дракону он все-таки не станет, во избежании. - Чем я заслужил такое? Не я ли с одинаковым энтузиазмом сдавал друг другу как подпольщиков, так и королевских слуг? Не я ли поил их за одну и ту же в десять раз накрученную цену коктейлями "Секса нет и теперь уже никогда не будет" и "Электрический Пес"? В конечном счете, не мне ли каждый из вышеозвученных хочет свернуть шею по своим личным причинам, но не решается, ибо ваистену да будит так?! Шеф, все пропало. - сообщил он похоронным голосом плечу Бармаглота и, утерев сиротские слезки, решительно вскинул подбородок.
- Сэр! То есть мэм! То есть леди! Я, как благородный дон... хотя нет, не подходит... - Ал почесал подбородок, несколько сбивая торжественность момента. - Я, как неблагородный подлец должен вызвать вас на дуэль. Но вам, кажется, еще не исполнилось восемнадцати, - торжественность момента корчилась в адских судорогах под каблуами щегольских ботинок Соня. - и это было бы слишком аморально даже для меня. За вас мне светит больше лет на урановых рудниках, чем есть в вас живого и настоящего веса. А на урановых рудниках вообще все очень светит. - торжественность момента издала судорожное кряхтение. - Поэтому я вынужден вызвать вас на вальс!
Торжественность момента^тм пискнула и приподнялась, а Ал, оторвав ничего еще не понимающую (на свое счастье!) Алису от ничего еще не понимающего (на счастье Соня) Бармаглота, закружил девушку по помещению, ловко обходя столы и с неподражаемой легкостью расшвыривая попадающиеся на пути стулья.
Торжественность момента^тм ликовала.

- Я вынужден константи... костати... КОН-СТА-ТИ-РО-ВАТЬ тот факт, что вас, о бесподобная, гнусно околдовали, при этом не менее гнусно оболгав и оклеветав меня. Это не лезет ни в какие ворота, двери и даже окна. Это позор джунглям.

Сонь кружил по помещению, нежно обняв мисс Лиддел и попутно прикидывал собственные шансы на выживание, неприятно удивляясь их малому количеству. Хотя в принципе, где-то в глубине души он мог понять Германа, стоявшего у стойки с абсолютно потерянным и скисшим видом. Бедняга дракон! Ну куда тебе здесь девать свое благородство, в этом вывернутом мире, где фраза "души прекрасные порывы" даже не эвфемизм, а просто приказ начальства?
Дракону нужны рыцари и принцессы, но в наличие только безумная в жажде контроля Королева, растерянная девчонка на грани бэд трипа и разнузданный фигляр, способный вывести из себя даже святого и уж точно и рядом не стоявший с благородством и каким либо кодексом, кроме уголовного.

- Министр! - вальс под музыкальное сопровождение раскидываемой мебели прекращать Сонь даже не думал. - Кто, как не вы, осведомлен, что колдовство, а особенно - гнусное, это полная и беспрецедентная прерогатива Ее Величества? Того, кто совершил это беззаконие стоит найти и больно покарать кастетом по зубам. А мне ничего не остается, как старым проверенным способом снять заклятие с безвинно пострадавшей.
Сонь лучезарно улыбнулся возможно последний раз в своей жизни и образцово-показательно, чтоб хорошо смотрелось со всех ракурсов, как в голливудском боевике (которые здесь так же были неизвестны, а потому ассоциаций и не возникало) поцеловал Алису.

Торжественность момента сдохла.

Через несколько минут внезапно окончательно утративший внешний лоск Ал аккуратно усадил девушку на случайно уцелевший стул и направился к стойке, попутно врезавшись коленкой в угол одного из столиков. Походка Ала стала куда менее манерной - хромота, как известно, пластичности не прибавляет.
- Я ошибся с диагнозом. - хриплым голосом сообщил Мыш из-за стойки. - У вас волчанка. - Ал взглянул на Германа покрасневшими, как от недельной безостановочной пьянки, глазами и проинформировал. - Вы идиот, министр. И вы подписали себе и ей смертный приговор. Королева никогда и никому не прощала предательств. Не вижу ни одной причны, чтобы Ее Величество цвета хаки вдруг изменила своим обычаям. Безумству храбрых поем мы песню... отходную. - Сонь хрипло рассмеялся, уронив нечесанную голову на руки. - Сказочник, как же жаль, что ты так не понимаешь того, что здесь делалось до тебя!

"Да, это - не вальс,
Это - жизнь ангажирует нас
С равнодушным лицом"

Строки, которых в этом мире некому было написать прозвучали в голове наркобарона каким-то диким предчувствием чего-то куда более страшного, чем гнев оскорбленного, пусть и совершенно не с целью оскорбления, дракона.

Скрытый текст

Текст песни - группа "Зимовье Зверей"

 Отправлено: 28.05.09 10:22. Заголовок: Третий день, ночь. Х..

Третий день, ночь. Хочу в тот сад!


- Околдовали, околдовали, факт, давно и навсегда, - тихо произнесла Алиса. Так тихо, что Герман не расслышал, а Сонь не захотел.

От стремительного движения мельтешило перед глазами. Яркие в своей тусклости краски бара рябили в глазах, сливаясь в нестройный хор чумазых солнечных зайчиков. Алису мутило, так что щегольской костюм Соня вот-вот рисковал быть испорченным окончательно и бесповоротно. Ноги заплетались, впрочем, эту проблему Ореховый решил кардинальным образом – он просто поднял девушку над полом и таким манером продолжал свое стремительное движение по невообразимой траектории.

Оказавшись усаженной на стул, мисс Лидделл наконец смогла вздохнуть с облегчением.
Сказка правда, все правда, ничего кроме правды. И который раз приходилось в этом убеждаться.
Когда поцелуй закончился, а длился он, право, никак не меньше того самого знаменитого полета, Алиса поняла, что не даром данный рецепт чудесного исцеления прекрасных принцесс от всех возможных, невозможных и невероятных недугов столь популярен в сказках. Он действовал! И это уж точно не лезло ни в какие ворота, двери, окна и даже мышиные норки.

Подперев подбородок ладошками, девушка меланхолично созерцала всю палитру эмоций и ихнего отсутствия на лицах Соня и Бармаглота по очереди. Занятие это было чрезвычайно занятным, и к тому же прекрасно помогало очередной раз вести переговоры с вновь вывернувшейся на изнанку сказочной реальностью. Эта капризная леди в очередной раз сменила туалет, и вновь вовсе не в лучшую сторону.
Алису больше не мутило, цвета не казались гиперболизированными, шорохи не звучали в ушах набатом, но лучше бы все осталось как раньше. Мир вокруг казался таким жалостливым и жалким, что девушка немедленно стала его жалеть, вот только не хватало в ней жалости для всего и вся. Слишком мало было мисс Лидделл для бесконечности Волшебной страны.
Проникнувшись всей глубиной собственной беспомощности, Алиса уронила голову на руки и разрыдалась.

Она оплакивала свои детские мечты, столь жестоко поруганные. И некогда прекрасный Вондерленд, поруганный ужасами ее юности.

 Отправлено: 28.05.09 12:21. Заголовок: Ночь перед третьим д..

Ночь перед третьим днем. Некоторые не доживут до рассвета.

По мере разглагольствований Мыша цвет лица Бармаглота планомерно менялся в сторону оригинального цвета драконьей шкуры. А потом словно щелкнули переключателем.
- Паяц, - произнес он сакраментальную фразу и обратившись к Алисе, добавил с мягкой улыбкой – Не стесняйся, его можно бить. Он себе тут такой толщины шерсть отрастил – тараном не возьмешь.

Кое-что из сказанного гражданином Ореховым, конечно, не было лишено смысла. Более того, било ниже пояса. Как ни больно это сознавать, но Герман действительно запутался в происходящем. Настолько, что сейчас мечтал залить страну бетоном со свинцовыми прослойками, оставив только сельхозугодья. И вообще начать строить дивный новый мир. Лично. Эго дракона, казалось, успешно задавленное пару минут назад, прорывалось наружу, служа буфером между окружающим миром и самим «интеллигентом рафинированным, быстрорастворимым».
«Надо с этим завязывать» - Решил Герман, с удовольствием отпустив от себя источник шума и без удовольствия – Алису.

Прислонившись к стойке, дракон водил по ней пальцем и наблюдал за вальсирующим с Алисой как с тряпичной куклой Сонем. Временами ноготь указательного пальца дракона удлинялся, превращаясь в коготь, оставляя на стойке царапины (в конечном итоге сложившиеся в стилизованное изображение парашюта и подпись “VDV” под ним).

Мысли, все же не шли. По крайней мере, мысли о деле. Несмотря на творящийся вокруг бардак, Бармаглот снова и снова возвращался к первобытным инстинктам – схватить принцессу и отбыть с ней восвояси. Именно на очередной виток подобных мыслей пришлась финальная провокация Соня.

«Какой извращенный способ самоубийства» - подумалось Герману. Но и на этот раз министр справился с собой и не приобрел оттенка болотного камуфляжа. Правда на стойке остались четыре новых царапину, глубиной в несколько миллиметров.
- Зря ты это. Чего только добиваешься, - пробормотал он и медленно, но с неотвратимостью бронированного бульдозера имени Химайера* направился в сторону представителя семейства грызунов, обижавшему единственное светлое существо в этой нереальности. Машинально Герман отметил, что опять заботится не столько об Алисе, сколько о своих личных интересах. Дракон, что поделаешь. Но плач ангела влияет даже на сердце дракона эгоиста. Готовящаяся расправа над Сонем вылилось в банальное:
- Ты о чем-то говорил? Извини, я не слушал.

Герман подошел к Алисе и присел около нее на корточки. Открыл было рот… и не нашел, что сказать. Девушка явно плакала не из-за действий Соня. Причиной явно было что-то, жителю пусть и извращенного, но все же сказочного мира неясное. Память дракона, удобная тем, что вмещала в себя ровно половину всего, услужливо подсказала понятие «когнитивный диссонанс», деликатно забыв при этом пояснение к самому термину.

_________________
*Марвин Химайер – «Человек-бульдозер», устроивший в 2004 году в США на личном бронированном бульдозере локальный Армагеддон в небольшом американском городе, после чего пустивший себе пулю в голову.

 Отправлено: 31.05.09 07:36. Заголовок: Ночь третьего дня. С..

Ночь третьего дня. Спасибо товарщу Сказочнику за нашу убийственную зрелость!

- Быть паяцем выгодно. - с самой неискренней улыбкой, на которую был способен, сообщил Сонь. - И удобно. И безопасно. А я, министр, крайне люблю безопасность. Мне дорог мой хвост как память о потраченных на него деньгах.

Ал кинул быстрый взгляд на Алису и на секунду даже усомнился - так ли уж были необходимы прежние его действия? На девочку, которую он когда-то помнил милым созданием, утопавшим в локонах, оборочках и рюшечках сейчас смотреть было еще больнее, чем в момент ее триумфального привнесения в бар Страшным Драконом. Ну еще бы - за столь короткое время и полная детоксикация организма, и снятие психологической абстиненции, и при всем этом - поражающий своим великолепием окружающий мир. Гражданин Ореховый даже на счет себя не был уверен, что мог бы здесь прожить столько, сколько прожил, если бы не милые, милые сталкеры с их милой, милой продукцией.

Герман тем временем выглядел презабавно и даже пробуждал некоторое сочувствие, в честь чего Хофф решил помилосердствовать и не читать ему лекцию об уголовной наказуемости порчи частного имущества предположительно честных граждан отдельно взятой Волшебной Страны.
Хотя до сей поры считал измывательство над барной стойкой "Двери в стене" исключительно своей прерогативой.
"Бедняга Герман..." - Ал чуть склонил голову на бок. - "Сейчас тебе достанется. Потому как что бы она ни сделала в данный момент, кроме, разве что, беспрецедентного признания в любви и верности до гроба, тебе с этого будет хреново. А признаваться в любви до гроба она тебе не станет... Объяснить тебе что ли, Великий Тюремщик, как с девушками обращаться, если чего-то от них хочешь?.."

И тут Ала осенило. Просто как киянкой по лбу.
Пораженный масштабами свалившегося на него прозрения, Сонь со всего размаху впечатался головой в стойку, приумножая количество полученных сегодня производственных травм.

- Не трогайте ее, Герман. - негромко попросил Хофф. - Дайте ей немного времени. Ничего страшного не случилось, просто она наконец-то поняла что произошло и где находится. С уверенностью могу сообщить, что с такими новостями нужно пообвыкнуться. Так что одолжите Алисе носовой платок и морально приготовьтесь внимательно меня _выслушать_...

"Прощай, мой чайничек..." - с тоской подумал Сонь, подозревая, что его уютное вместилище падет первой жертвой грядущего локального кошмара. - "Мне было с тобой хорошо и будет без тебя плохо".
Кошмар же был неизбежен. В этом заведении слишком нечасто вспоминали, откуда что взялось и чем является изначально окружающая их нереальность.
Изначально же она, как утверждали Летописи (особливо запрещенные), эта местность была Сказкой. Она, конечно же, видоизменилась, обрела неподражаемый колорит и только чудом не допустила в свои границы всевозможных Бугименов, Крюгеров и инфернальных утоплых девочек, но базовые законы существования мира тем не менее не изменились.
О них просто забыли, потому как до сих пор не представлялось случая для их применения.
А меж тем Рыцари оставались Рыцарями, Драконы - Драконами, а Принцессы, вестимо, Принцессами, со всеми вытекающими последствиями.
Следовало вспомнить, как раньше обстояло дело с принцами... То есть теми, кто имеет на Принцессу непосредственные права и несет за нее и ее судьбу непосредственную ответственность.
"Ты идиот, Хофф. Мог бы хоть раз поставить себе за труд пораскинуть мозгами, потому что сейчас ты ими будешь пораскидывать в буквальном смысле этой фразы" - резюмировал гражданин Ореховый.

Потому что кто поцеловал Принцессу, дабы ее разбудить - тот и принц.
"Доигрался, эпатаж ходячий. Довыпендривался... Давай теперь, воюй дракона, освобождай кого-то из под чьего-то гнета. Спасай свою нареченную... Ох, мамочка моя родненькая, сколько раз ты мне говорила, что не все девушки одинаково полезны..."

- Итак, гражданин Министр и прочая, прочая. - Ал, подобравший где-то в районе полок с алкоголем свою бесконечную язвительность, выскользнул из-за стойки и самым непринужденным образом облокотился на спинку случайно уцелевшего стула. - Если вы перевели собственный слух из фонового режима, я вам имею сообщить следующую информацию: старые Законы о Принцессах работают. Подтверждается непосредственной практикой трехминутной давности. Ну что, воевать будем сейчас, позже или вообще по-хорошему договоримся? Алиса, ма шери, с этим уже ничего не поделаешь. Основной вопрос на повестке дня - а дальше, дальше-то что?!

Сонь еще раз поглядел на сидящего рядом с девушкой Бармаглота и внезапно ощутил укол какого-то нового для себя чувства, не слишком-то приятного и совершенно неподконтрольного. Судя по рассказываемому любящими поизливать шефу душу официанточками, это была...
"А хрен ты ее получишь!" - с внезапной злостью подумал Ал, косясь на Германа.
Поводок сказочных законов начал свою разрушительную работу.
Чувство было ревностью.

 Отправлено: 08.06.09 10:30. Заголовок: Безопасность. Даже н..

Ночь перед третьим днем. Включите, кто-нибудь, свет.

Безопасность. Даже не так. Бе-зо-пас-ность. Замечательное слово, которому придают множество значений, но почему-то не спешат этим значениям соответствовать.
Вот и сейчас, Герман слушал Соня (не забывая, впрочем удерживать в поле зрения и Алису) и пытался понять, где пролегает грань между игрой и глупостью, помноженной на инстинкт самосохранения.

Трогать Алису сейчас было не только бесполезно, ног и даже вредно. Очередной заряд сил, неизвестно откуда бравшихся в хрупкой, прекрасной девушке, похоже, окончательно подошел к концу. Поправить ситуацию сейчас не могла бы даже ударная доза кофе – нужна была передышка, а лучше – полноценный отдых. К сожалению, времени на отдых не было, а вот передышка была снабжена самым натуральным скоморохом.

Пока скоморох пересчитывал углы собственного заведения и терял хитпойнты, Герман пытался выделить в том потоке слов и энергии, что исходили от Соня, здравое зерно. Здравое зерно находиться категорически отказывалось. Да, принцесса стоит смерти, но не такой же глупой. К тому же, хронологически дракон являлся одновременно и прекрасным принцем, поскольку факт поцелуя и пробуждения Алисы Герман помнил весьма неплохо – ведь прошло немногим более суток. Практически бессонных суток, надо заметить.

Пока Герман пытался найти способ направить энергию Орехового (амфетаминчики – страшная штука) в мирных целях, Сонь, походе, решился на особо изощнренное самоубийство, о чем и сообщил дракону.
- «Нет, только не это. Я мышей боюсь», - пропищал Герман, даже не глядя на Соня.

А секунду спустя взгляд Германа, ставший из расфокусированного сосредоточенным и чрезвычайно тяжелым, уперся в Орехового. Соня Орехового.
- Я, конечно, благодарен тебе за предоставленную крышу над головой, но даже хозяину положения стоит знать меру. По-моему, ты зарываешься. Не похож ты ни на рыцаря ни на Прекрасного Принца. И, если уж ты заговорил о законах, тем более подтвержденных практикой, то ты опоздал. Примерно на сутки. Поэтому будь добр, успокойся. И перейдем к наиболее конструктивной части твоей речи – той, где было «а дальше, дальше-то что?!»

 Отправлено: 10.06.09 17:32. Заголовок: День третий. Скоро у..

День третий. Скоро утро должно быть… И где мой костерок?

- А дальше ничего хорошего, - пробормотала Алиса.
Голос охрип от слез и непригодного для дыхания воздуха, так что ее слова едва ли сумел расслышать даже рядом стоящий Герман с его остродраконьим слухом.
Набрав в грудь побольше воздуха – слишком маленькое платье угрожающе затрещало по всем стратегически важным швам – мисс Лидделл повторила громче, но с прежней безнадежностью.
- А дальше ничего хорошего…

Она посмотрела сначала на Бармаглота – с жалостью, а потом на Соня – с ужасом.

Мышь был прав, а дракон ошибался. Почему так случилось, Алиса решить не могла. Это было выше ее, сильнее и во сто крат сумасшедшее.
Возможно недавние манипуляции Кота в непосредственной близости от Макового поля, о которых девочка знать не знала, но все последствия исправно на себе испытывала, запустили новый виток страшной истории, вытирая, как губкой аспидную доску, события прошедших дней. А возможно, Страна чудес приобрела до неприличия извращенное чувство юмора, так что теперь котировались исключительно до неприличия долгие и… нескромные поцелуи.
Какой бы не была причина, последствия ее ужасали всех присутствующих, и Алису прежде прочих – куда не кинь, никакого права на осознанный выбор, ни единой свободы воли, ни толики шанса на бунт и неповиновение.

- Мне жаль, - Алиса больше не могла плакать, но во взгляде, обращенном к Бармаглоту, кричала на разные голоса бездна безысходности. – Но он прав…

Как марионетка, которую злой мальчишка-кукловод безжалостно дергает за веревочки, девочка встала и направилась к Соню. Каждый шаг давался с невероятным трудом – мисс Лидделл представился шанс на собственном опыте почувствовать, с какой болью приходилось бороться Русалочке, когда ей хватило глупости превратиться в человека.
Утешало одно – весь этот фарс, когда-нибудь закончиться. Желательно раньше, чем позже.

Подойдя к Соню, Алиса залепила ему звонкую пощечину:
- Позер! - А потом обняла.